- При всем том, что я искренне переживаю о том, что до сих пор не реализована наша идея и наш закон о создании настоящего Национального регулятора в сфере ЖКХ, я бы не хотел сегодня в этом вопросе делать крайним ни господина Саратова, ни его коллег. Не их вина, что два года по сути потеряны. И реально говорить о системе государственного регулирования отрасли к концу 2011 года, к сожалению, так и не приходится. То, что комиссия сегодня, не подкрепленная ни организационно, ни финансово, ни структурно, ни численно, – проделывает колоссальную работу и пытается вникать в структуру себестоимости, в структуру затрат, в проблемные моменты предприятий тепло- и водомонополистов, – это, безусловно, титанический, но невидимый труд, который, к сожалению, не будет иметь быстрого результата. Только через два-три года какого-то комплексного воздействия на ту или иную монополию можно добиться с ее стороны реализации той или иной эффективной программы: по переоснащению системами учета как потребителя, так и производителя тепла; по организации четкого технического и экономического аудита состояния и потерь в сетях; преодолеть неэффективность мощностей и неэффективность схем теплоснабжения. Еще раз подчеркну, что на скорый результат тут надеяться не приходится.

С другой стороны, абсолютно согласен с Валерием Саратовым, что пока не будет понятна цена на газ, говорить о принятии каких-то регулирующих решений рано. И не нужно повторять прошлогоднюю глупость, когда газовики пролоббировали в Кабмине повышение на 50% своей цены на газ для потребителя, абсолютно ни с кем этот вопрос не согласовав. Эту цену пытались довести тепловикам, но местные советы не отреагировали абсолютно и тарифы остались прежними, а в результате 8 миллиардов долгов по тепловикам легло на бюджеты. Часть списалась, часть будут пытаться списывать и дальше. Но проблема долгов и проблема разницы в тарифах – это не просто проблема нагрузки на бюджеты (в первую очередь на местные и государственный). Нет, основная порочность убыточности, разницы в тарифах и, соответственно, плановой убыточности предприятий заключается в том, что ни о каком серьезном инвестиционном проекте и привлечении каких-то серьезных средств в такое предприятие говорить нельзя. Любое планово-убыточное предприятие для монополиста – лакомая сладкая булочка для агрессивного воздействия как коррупционных чиновников, влияющих на кадровые решения и пользующихся возможностью ставить какие-то «задачи» перед руководителями предприятий; для НАК «Нефтегаза», как основного поставщика газа, который заинтересован лишь в одном: забрать свои деньги за газ, посчитанные по этой, абсолютно потолочной, цене. И никого не интересуют деньги предприятия для зарплаты, для модернизации, для перекладки к зиме и т.д. Естественно, что это такой же лакомый кусочек и для налоговиков, и для регулятора, – для всех. Любое такое планово-убыточное предприятие просто разрывают, и поэтому вроде бы каждый год рапортуют о том, что миллиарды туда идут, и называется это лукаво инвестицией (а на самом деле идет списание долгов), но с каждым годом мы все больше добиваем наши предприятия.

Именно поэтому возьму на себя смелость дать совет сейчас и министерству, и регулятору: любой ценой, любой ценой надо добиться решения о безубыточности работы этих предприятий. Надо принять волевое решение, и только тогда, жестко контролируя каждую статью, можно будет принимать хоть какие-то эффективные управленческие решения. Можно будет реструктурировать или кредитоваться под расчеты за газ, – за который, безусловно, нужно платить, – но главным остается вопрос реальной цены на этот газ. Чем дальше, тем больше я укрепляюсь в убеждении, что только лишь законодательное закрепление украинского государственного газа (а это 18 млрд кубов) за теплокоммунэнерго для решения проблем теплоснабжения наших населенных пунктов с планомерным, постепенным выведением на уровень мировых цен, позволит тепловикам из хронического паралича выйти на какую-то более-менее прогнозируемую работу. Без урегулирования прозрачной, транспарентной для общества цены на газ для теплокоммунэнерго (в первую очередь, а во вторую – для населения – именно на таком приоритете я настаиваю) мы каждый год будем списывать все больше денег за долги, на разницу в цене на газ, на разницу в тарифах. А реальное техническое состояние этих сетей, этих котельных будет все хуже, хуже и хуже.

Допускаю, что я могу ошибаться в своих прогнозах, но иначе улучшение может произойти лишь в одном случае: если мы полностью разворачиваем корабль реформирования в сторону Белоруссии. За основу берем ее модель, создаем компанию «Укртепло», где будут консолидированы все предприятия теплокоммунэнерго. По такой же схеме создаем компанию «Укрводоканал», устанавливаем им единый тариф, через бюджетную политику, через цену на газ выравниваем, и объявляем «это» реформой.

И если говорить откровенно, то именно в пользу такого поворота событий в этом году были неоднократно озвучены тезисы высшим руководством страны. Напомню: это и тезис о едином тарифе, и тезис вице-премьера о создании областных компаний, а от областных до республиканской – всего один шаг. Звучали и другие, не менее опасные, заявления в этом же ключе. Такая модель имеет место быть. Но нужно понимать, что это уже не Европа. И даже не Россия. Это уже – Белоруссия.

Когда я слышу жалобы министра и сумму министерского запроса в размере 27 миллиардов гривен (!), я честно говоря, пугаюсь. Ибо в таком хаосе говорить о каких-либо целенаправленных реформаторских действиях просто не приходится. В этом как раз отражается и то, что происходит во внешнеполитическом векторе. Для меня шарахание реформы ЖКХ – это как отражение шарахания Украины в поисках модели направления своего движения. И все таким же актуальным и безответным остается вопрос: «Quo Vadis, Украина?..»